Блоги
ГОРКОМОВСКИЙ НА БЕЗБОЖНОМ 8
ПРОДОЛЖЕНИЕ ПУБЛИКАЦИЙ ОТ 10.02.2018; 16.02.2018; 22.02.2018;
10.03.2018; 17.03.2018; 04.04.2018; 17.04.2018


«ТЕПЕРЬ ОНА НАРЯДНАЯ НА ПРАЗДНИК К НАМ ПРИШЛА...»
Понятно, что всё то далёкое время сейчас мне представляется непрекращающимся праздником. И всё же три раза в году были особые Торжества — Новый Год, Трудовой Первомай и Великий Октябрь. Неоспоримым доказательством величия этих дней было появление на домашнем праздничном столе бисквитно-кремового тортика из Гастронома и газировки «Крем-сода» в стеклянной бутылке оттуда же...
Под Новый Год в квартире появлялась Ёлка. Натуральная молодая сосенка приносилась прямо из леса, отогревалась, устанавливалась на крестовине в углу комнаты, наряжалась. Какие-то украшения мы, дети, обязательно делали сами. Бумага, картон, вата, блестящие осколочки старых разбитых игрушек с помощью ножниц, клея, цветных карандашей, красок, сахарного сиропа и фантазии превращались в разные фигурки, в снежинки и тому подобное. Всегда мечталось устроить Ёлку в центре комнаты, чтобы вокруг неё можно было водить хоровод, но такое было невозможно — места не хватало. А потом мы с нетерпением ждали, когда же наступит утро 1-го января, и под Ёлкой обнаружатся подарки. Подарки нам полагались ещё и на утренниках в детсаду и школе, на детском празднике в Горкоме, и мама с работы из Типографии тоже приносила заветный подарочный кулёчек. В кулёчках находились сладости: конфеты, печенье, вафли и мандарин — всё то, чего мы в обычное время были практически лишены. Праздник продолжался, пока Ёлка стояла на своём месте. Не очень долго. Иголки начинали опадать, лесная красавица увядала, желтела, и вскоре отправлялась в последнее путешествие сначала во Двор, а потом по частям в печку. Она согревала нас на прощанье и улетала в трубу. Вместе с нею исчезал из Дома новогодний запах мандарина.
Майские и Октябрьские (ноябрьские по факту) праздники были похожи как близнецы. Начинались они рано утром со сборов на Демонстрацию. Потом мы с мамой и папой шли среди редакционных и типографских работников мимо деревянной трибуны, откуда нас приветствовал важный сосед Селезнёв. Из Арженки доносились праздничные гудки Суконного Комбината, репродукторы-колокольчики на столбах гремели маршами, люди смеялись и пели. Мы переулками пробирались среди весёлой толпы к Дому. Соседские семьи, собираясь в Горсад, облачались в новые наряды и танцевали во Дворе под патефон, который заводил на своём балконе дядя Ваня Лазарев. Мы усаживались за праздничный стол с тортиком и крем-содой. Взрослые, конечно, выпивали чего покрепче. И тоже начинали петь. Родители любили украинские песни. «Дывлюсь я на нэбо тай думку гадаю…». Незабываемо пышно и креативно отметили 50-летие Октября. В колонне вместе с демонстрантами, может быть, с Овчинно-шубного завода, по Советской улице к площади продвигался с виду настоящий броневичок, как в кино про революцию. Я восхищённо следил за ним, потом отвлёкся, а когда снова посмотрел в ту сторону, случилось невероятное — на башенку броневичка ловко вскочил «живой» Ленин и тоже, как в кино, вытянул руку вперёд. Что-то ёкнуло у меня внутри, а люди вокруг разом громко закричали — в таких случаях репортёры пишут, что раздался восторженный рёв толпы. Всё-таки Ильич был для советских людей безусловным кумиром.
А вот День Победы праздновался негромко. Такова была почему-то государственная политика. Даже после того, как в 1965 году, 9-е мая снова стало в календаре красным выходным, официальные городские мероприятия ограничивались, если не ошибаюсь, митингом с приглашением некоторых ветеранов. Некоторых, потому что все повоевавшие вряд ли бы поместились на площади. Их тогда было ещё много, живых мужчин и женщин, 40-летних и старше, кто в той или иной степени на Великой Отечественной отметился. А война отметилась на большинстве из них. Те страшные метки становились особенно заметными в бане. Мужики в шрамах, похожих на ямы, с культями вместо рук-ног, конечно, впечатляли, но не пугали, многие из них были нашими знакомыми, а то и родственниками. Не могу сказать, что я, глядя на них, размышлял о войне. Да и сами ветераны, мне кажется, гнали от себя и думы, и воспоминания о том ужасе, по крайней мере, я не припоминаю военных историй от взрослых. Однажды вот только дядя Серёжа Тихонов рассказал о том, как расстрелял предателя-дезертира...
И ещё был запретный красиво-сладкий праздник — Пасха. Накануне в Субботу мы с одноклассниками на переменах между уроками через щели в заборе наблюдали за освящением куличей на церковном дворе, а вечером с товарищами и со страхом пробирались внутрь Храма, потом выскакивали оттуда взбудораженные, оглушённые и озадаченные непонятным увиденным и услышанным. Самые отчаянные дожидались Крестного хода, чтобы наутро рассказать, как люди с флагами в полночь ходили вокруг церкви и пели песни. А рано утром в Воскресенье весь город собирался на кладбище. Поминать родных не возбранялось даже партийным. Поправлялись могилки, рассыпалось пшено для птичек, раскладывались крашеные яйца, кусочки пирогов. Выпивать на кладбище тогда, по-моему, было не принято, по крайней мере, в молоканской его части точно. Разговляться куличами люди расходились по домам, нас, ребятишек, конечно, начинали угощать гораздо раньше...

«ПЕРЕКРЁСТОК СЕМИ ДОРОГ…»
Единодушную поддержку Советской власти рассказовцы демонстрировали на центральной площади города, откуда расходились в разные стороны семь дорог — улицы Советская, Пушкинская, 8 Марта, Гагарина, Аптекарская и Гражданская (самый прямой путь на Тамбовку), плюс родной Безбожный переулок, который выглядывал на площадь между Гастрономом и Хлебозаводом. Оттуда я выбегал по дороге в школу — у Гастронома налево через проезжую часть, дальше вдоль забора мимо Пекарни до Автовокзала, позади которого через калитку попадал во двор моей «церковно-приходской» начальной школы. Автовокзал — небольшой кирпичный павильон с колоннами и лавочками — располагался тогда, в начале 1960-х, как раз на месте теперешнего входа на территорию Храма. Там начинались и заканчивались все городские и районные автобусные маршруты. Там был, по сути, рассказовский нулевой километр.
Если же я вдруг почему-то решил бы, не сворачивая в школу, прогуляться дальше вокруг площади, то сначала, перейдя улицу 8 Марта, очутился бы в Сквере. То был настоящий огороженный штакетником лес. Среди огромных (так мне вспоминается) деревьев стояли лавочки, урны; а летом, по-моему, работал и традиционный без затей круглый фонтан. Главной же достопримечательностью Сквера, без сомнения, была могила Героя Советского Союза лётчика-истребителя майора Ивана Ивановича Клещёва с красивым памятником из блестящего чёрного камня. В 1942 году после ратных подвигов и тяжёлого ранения, получив передышку от войны, он служил у нас в городе в запасном авиационном полку (по другой версии то была недолгая командировка). Имел за спиной почти 400 боевых вылетов, участвовал в Сталинградской битве, а погиб из-за неблагоприятных погодных условий, разбившись при посадке на наш тыловой аэродром... Прожил всего 24 года... Был лично знаком с Василием Сталиным... Любил знаменитую актрису Зою Фёдорову. Рассказывали, что она приезжала на похороны. Ходили слухи, что тогда же после трагедии на государственном верху всерьёз обсуждали предложение переименовать Рассказово в Клещёво. Слава Богу, не додумались!..
В один не прекрасный момент лётчика торжественно перезахоронили на городском кладбище, а Сквер реконструировали: оградку убрали, деревья вырубили, дорожки заасфальтировали. После чего с площади открылся вид на Милицию, Гостиницу и Почту. Каменный Ленин вдруг заметно подрос, и ничто уже не мешало Владимиру Ильичу прозорливо смотреть в правильном направлении — как уверяли шутники, в сторону Гастронома. Подобной унизительной процедуре с вырубкой подвергся тогда ещё один такой же Сквер-лес на Комсомольской улице. Я не знаю, чем руководствовались начальники. Может быть, деревья состарились и угрожали упасть, а, может, просто «претворялся в жизнь» какой-нибудь очередной план «современного благоустройства города», что, на мой взгляд, более вероятно. Как бы то ни было, город после такого благоустройства заметно облысел...
Продолжая свою воображаемую прогулку вокруг площади, я должен был бы от Сквера перейти узенькую Гражданскую улицу на сторону, где рядком стояли торговые учреждения: Культтоварный магазин, Фотография, Молочный погребок и что-то ещё подобное. А затем, перебежав Советскую, на которой тогда и в помине не было светофоров, миновав здание интерната (впоследствии СШ №8, я оказался бы в начале Пушкинской улицы напротив Гастронома, и закончилась бы моя «кругосветка». Конечно, люди обычно так себе путь не усложняли, и от Советской до Гастронома шли прямо через площадь, мирно расходясь с редкими автомобилями, велосипедистами и лошадиными повозками.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

Подписи к фото:
— Автовокзал, рассказовский нулевой километр;
— Впереди площадь, слева Сквер-лес;
— Вход в Сквер со стороны Гражданской улицы;
— Иван Клещёв возле своего самолёта Як-7Б, июль 1942 года;
— Магазин Культтовары на Гражданской;
— Сквер после благоустройства.

Теги:

Ваши комментарии

Добавить комментарий
ЗАПИСКИ НЕОХОТНИКА
2 Марта 2024, 14:40 СЛОВО ИЗ ПЯТИ БУКВ
13 Февраля 2024, 16:25 А ДАВОС И НЫНЕ ТАМ
5 Февраля 2024, 17:26 УФ, ВЫНЫРНУЛ!
2 Января 2024, 13:52 НОВЫЙ ГОД НА ДАЧЕ
8 Декабря 2023, 12:08 ПОРА ПРО ЛЕТО
7 Декабря 2023, 18:25 МЫ ПОЕДЕМ, МЫ ПОМЧИМСЯ...
5 Ноября 2023, 18:57 ОСЕНЬ БЕЛАЯ 2023