Кажется, похож. Особенно брови удались. Старший сержант Желтов, заместитель командира учебного взвода огнемётных танков. По всему выходит, что это 1975-й год, и я уже в статусе Дембеля. Совсем скоро под звуки душераздирающего вальса «Прощание славянки» я покину забайкальскую Читу, и...
— Привет, Рассказово! Здравствуйте, папа, мама, полюбуйтесь, какой я теперь взрослый!..

К сожалению, совсем не помню автора рисунка.
Умельцев и творцов разного профиля среди однополчан хватало на всё и вся. Кочегары-плотники-монтажники-высотники, портные, сапожники, повара, художники, музыканты... Командиры азартно выявляли особо одарённых, лелеяли, частенько ограждали от самых грязных и тяжёлых обязанностей, но и эксплуатировали их способности тоже будь здоров как. Нынче-то, говорят, даже официантки в столовых полагаются, а мы свою солдатскую жизнь обихаживали, как правило, сами. К примеру, интерьеры в казарме переделывали-разукрашивали регулярно после каждого призыва согласно новым идеям и технологиям, занесённым с гражданки очередными новобранцами. Офицеры хвастались и соревновались между собой талантами подчинённых. У меня кстати тоже обнаружился таковой: я периодически готовил для взводного планы-конспекты по военным дисциплинам, чтобы он потом со мной же и моими сослуживцами якобы по тем планам проводил занятия. На самом деле аккуратно оформленные записи ему были нужны для предъявления внезапным высоким проверяющим.
Приблизительно за полгода до Приказа на увольнение я, помню, увлёкся чеканкой. В роте появился мастер, выточил инструмент из гвоздей, где-то углядел подходящей мягкости металлические пластины (понятия не имею, для чего они предназначались в бронетанковом хозяйстве); и понеслось: тюк-тюк, тюк-тюк. Я рядом пристроился: тюк-тюк. Даже отправил парочку картин домой, а для себя отчеканил крест. Ума не приложу: с чего вдруг убеждённый комсомолец, напрочь отвергавший тогда всё религиозное, крестик натюкал. Больше того, ещё один очень способный затейник на прощание мне татуировку на грудь приладил тоже с крестом...
А в свободное от подобных приятных дел время я, собственно, служил: зимой, весной, летом, осенью ежедневно и буднично пришивал белый подворотничок, маршировал по плацу с песней «Не плачь, девчонка», бегал в противогазе по окрестным сопкам, катался меж тех сопок на 36-тонном ТО-55, чистил его и драил, изучал матчасть и устав, стрелял из пистолета, автомата, пулемёта, пушки, огнемёта, метал гранату, получал очередной и внеочередной наряды, заступал на дежурство, сдавал дежурство, караулил и проч. — готовился в случае чего защитить папу, маму и советскую Родину. В те два моих далёких юных года не обошлось, конечно, без проблем, случались и серьёзные неприятности, но про них я забыл.
С ПРАЗДНИКОМ, СЛУЖИВЫЕ!