Блоги
Городские будни
Будни городские
Как мы живем? Довольно однообразно, надо сказать. В ожидании решения квартирного вопроса мониторим сайты с недвижимостью города. Среди безумных коммуналок и чудовищных планировок квартир старого фонда типа «кишка с отростками» нарыли с десяток любопытных вариантов по адекватной цене и с нормальными двусторонними квартирами, с квадратными комнатами, просторными коридорами и кое-где, вы не поверите, даже с ванной!


А то, по-моему, мыццо на кухне — это такая добрая питерская традиция: люди ставят в свежеотремонтированных кухнях роскошные душевые кабинки и ничуть не смущаются! А по некоторым ваннам видно, что в них мыли обосранные жопки четырех-пяти поколений культурной столицы! И как-то живут ведь! Новосибирцу скажи: «ванна на кухне» — у него глаза на лоб лезут, мол, как так, это что ж за бараки такие?! А это вовсе и не барак — шикарная сталинская пятиэтажка с квартирами по 70 метров... Правда, в основном, это коммуналки. До сих пор! Нам это уже не кажется удивительным, а друзья от наших рассказов покрываются мурашками и начинают нас жалеть: куда ж вы едете, на кого покидаете, как мыццо будете?!

К слову, дизигнеры с веками умнее не стали — ванные комнаты, конечно, проектировать научились, но вот планировки новостроек заставляют дергаться глаз обычного человека и просто убийственно действуют на любителя прямых углов и четких линий. Большинство планов квартир, выложенных вместо фотографий в рекламе новостроек, дают повод задуматься, а не являются ли эти планы планами мести человечеству за годы мучений в архитектурных ВУЗах?.. Натурально — острые углы, какие-то непонятные загогулины коридоров и комнат, помещения неясного назначения, в которых по три стены и в каждой стене — по две двери...
Добавьте к этому общую муравейниковость, отвратительное транспортное сообщение, слышимость как в крупно-щелевой хрущобе и унылый вид из окон на пустыри и стройки, и вы поймете, почему я категорически против новостроек. Еще и не продашь ее потом никогда. И не сдашь никому, потому что вокруг будет сдаваться еще двести таких же. Нафиг, в общем. Только сталинки, только хардкор!


Ах, какие чудные варианты там продают для людей посостоятельнее! 7-8 миллионов и ты уже можешь жить в просторной трешке, квадратов этак восьмидесяти, в генеральском доме-дворце, с колоннами, с огромной парадной и новехоньким капремонтом, с видом на парк/проспект/тихий дворик... Мы даже приценивались, честно. Но нет. Наш вариант — попроще, пониже, похуже и постарше. Дома послевоенной застройки нам, скорее всего, не светят.

Из дома постепенно исчезают вещи. Нет, муж у меня не пьет, пью я! это мы активно благотворительствуем. Отвезли целый багажник сумок и мешков с одеждой, постельным бельем, полотенцами и игрушками на склад фонда «Солнечный город» — там берут все подряд и не задают дурацких требований к вещам, в отличие, например, от центра «Семья и дети», которые указывают, что привозить им нужно вещи «в идеальном состоянии». Надо ж понимать, что понятие идеала у всех разное, я вот услышала это требование и даже растерялась — что значит «идеальное»? Если я везу им, к примеру, свою осеннюю куртку, которая мне велика. Она без этикеток и ярлычков, я немного ее носила, но по ней этого не видно, я ее постирала, потертостей нет, считается это «идеальным состоянием»? А если на модном свитере, который просто мне надоел, есть немного легко удаляемых катышков — это уже не идеальное? Выбросить его? Но людям, которые заселяются в этот центр (а я знаю, кого туда берут, я ж с ними работала!) глубоко оранжево на катышки, если этот свитер им по размеру и греет.


Я понимаю, с чем связано это требование — народ ведь привозит совершеннейший шлак (у нас в центре был склад и я его разбирала — там попадалась такая рванина, которую даже выкинуть стыдно, не то что кому пожертвовать!). Но достаточно объяснить, как примерно может выглядеть вещь, чтобы ее приняли, а что совершенно недопустимо. Все равно потащат барахло, но так на то вы там и работаете, чтоб сортировать.


А были ведь у нас люди, которые привозили совершенно новые вещи и извинялись (!), что без упаковки! Такой человек услышит требование «идеальное состояние», устыдится своих вещей и не повезет.  И какая-нибудь непутевая мамашка останется без теплых штанов на зиму...
Так что я привычно вожу в «СГ», по крайней мере, я точно знаю, что там примут, рассортируют и найдут применение.
В доме зато постепенно освобождаются икеевские контейнеры, верхние полки шкафа, вешалок внезапно стало много... Этак к переезду, глядишь, уложимся в пару чемоданов (муахаххаа!)


Вечерами смотрим испанский сериал «Бумажный дом», который вроде бы детектив, но ближе к триллеру. Кто любит неголливудское кино — рекомендую, там персонажи временами ведут себя странно и нелогично, но при этом сценаристы подкидывают массу нестандартных поворотов. Сюжет, с одной стороны, типичен для голливудских блокбастеров — банда грабит монетный двор, с другой, нетривиален — банда грабит один монетный двор в течение 15 серий первого сезона. Мы посмотрели 7 серий и что-то нам подсказывает, что к концу сезона они наружу не выйдут)))
Дни мои проходят от прогулки до детского сна, от обеда до прогулки, от полдника до вечерних мультиков. Дома Росту уже скучно. Качели-машинки-книжки-лото-карандаши — приелось все, работает только недолгое время, после перерыва на прогулки и визиты бабушки, которая занимает его всякими новыми играми и фантазирует — у меня же фантазии не хватает. Я сочиняю ему сказки на ночь, гуляю в парке, а дома стараюсь уклониться от однообразных занимашек — сбегаю на кухню, готовлю, занимаюсь домашними делами... Ну, сил моих нету больше строить примитивные гаражи из кубиков и сидеть возле него, пока он плюхается в раковине с игрушками или потрошит пластиковую посуду!  
Утешаю себя мыслями о том, что наши бабушки и мамы даже не задумывались о том, что детей надо специально развлекать своими силами, двухлетки как-то сами справлялись в песочницах и детских уголках. Ну, споет воспиталка песенку в садике, ну поводит хоровод, а дальше — вот тебе ведерко, вот тебе совок! Помню, как мы с мамой что-то лепили и клеили дома, ну, так я была старше, года три-четыре мне было точно! Не знаю, во что играть с ребенком, которому завтра год и восемь... Ну, башенки из всего подряд, ну лото, ну книжки почитать, ну побегать в догоняшки-прятки...
Спагетти-вестерн
Молодой мужчина в темных очках и водительских перчатках сидел за рулем старенького Челленджера напротив придорожного магазинчика. Он прибавил звук радиоприемника, нажал прикуриватель и достал из мятой красной пачки еще одну сигарету.

Это был его наркотик. Его любовь. Его жизнь. Додж Челленджер 1974 года. Эта машина стала частью души одинокого волка. Вся его жизнь рухнула в салоне этого автомобиля. И здесь же он восстал из пепла. Теперь он будет мстить. Он вышел на охоту. Он опасен на любой дороге.
Сигарета медленно тлела между пальцев. Мужчина стряхивал пепел, но не курил. Он затаился и наблюдал за своей жертвой. Это была женщина лет двадцати со светлыми волосами, голубыми, как небо, глазами. Она беседовала с молодым человеком у прилавка. Она убила все хорошее в жизни нашего героя, забрав все что он любил. Но это еще не конец.
Девушка мило улыбалась парню, казалось, они флиртовали. Что-то кольнуло на мгновение душу водителя авто. Это был призрак ревности. Еще бы, ведь она была его женой. Бывшей женой.

Пять лет назад они встретились на одной из вечеринок их общего друга. Это была реальная химия, вспышка молнии, любовь на всю жизнь. Они встречались месяц. Затем он отправился на государственную службу. Она ждала. Дождалась. Свадьба, счастье, казалось, так будет всегда.
Но все оказалось обманом. Однажды ночью к ним в дом ворвалась банда негодяев. Они избили его до полусмерти и украли возлюбленную. Проведя полгода в коматозном состоянии, он все же пришел в себя. Первое, что он сделал – отправился на поиски своей жены. И нашел ее здесь.

Все оказалось обманом. Как выяснилось, эта стерва давно положила глаз на его деньги и инсценировала нападение. Опустошив все счета и скрывшись в неизвестном направлении, теперь она флиртовала со всеми вокруг и даже не подозревала, какая угроза над ней нависла.
Наконец она вышла из магазина и направилась через дорогу. Вот оно. Пора. Двигатель авто взревел так, будто выпустил наружу всю ярость мира. Девчонка едва успела испугаться, когда поняла, что не сможет уйти от возмездия. Последнее, что она видела – гнев в глазах ее бывшего мужа. Она отлетела от капота как шарик для пинг-понга от прорезиненной ракетки. Раздался визг тормозов. Мужчина вышел из машины и направился к изуродованному телу девушки. Кровь пульсирующим ручейком сочилась из ее рта, она все еще была жива.
- Пока смерть не разлучит нас, родная. – Сказал он, свернув своей жертве шею.
Случайный собеседник
Случилось мне однажды поговорить по душам с одним человеком. Знаете, из тех, вечно замотивированных на успех людей. Заточенных на достижение целей. Часто случается, что своих целей они добиваются. Но к тому моменту от них уже ничего не остается. Только рефлексирующая оболочка, которая реагирует на внешние раздражители: «Позвонить Павлу Петровичу, чтобы договориться о поставках. Поздравить Римму Анатольевну. Надо подружиться, чтобы получить скидку. Скоро осень. Пробежаться по записной книжке. Всех поздравить с Днем Рождения и поставить галочку «Исполнено» в списке общественно поощряемых дел. Жениться. Спонсоры больше доверяют женатым людям. Семейное положение – признак успеха».
Разговор зашел о последнем пункте.
- Знаешь, - сказал он мне, - я не буду цепляться за верность. Мне все равно, с кем спит моя жена. Секс – это секс. Это пройдет. Другое дело – семья, она останется. И такого же отношения буду требовать к себе.
- И как ты пришел к такому выводу?
- Бывшая научила.
- Наверное, было больно. В первый раз.
- Да, поначалу неприятно, но потом понимаешь, что так даже лучше. Я могу ничего не испытывать к женщине, но если она будет меня любить, то я ее никогда не оставлю.
- Тебе не кажется это нечестным? Ты ее, по сути, будешь обманывать. К хорошему это не приведет.
- Да кому нужны эти чувства. Это все пустое. Оно проходит и не остается ничего. Другое дело, когда вы сходитесь с целью создать что-то новое, прочное. Обрастаете материальными благами. Детей заводите. Вкладываетесь в будущее. В таком союзе появляется уважение, а это надежнее.
- Это утешение. Создание благородного образа существования во имя благородной цели: материального успеха и здорового генофонда. Совесть не замучает врать?
- Где я соврал? Что ты несешь? Откуда эта философия вдруг появилась? - Вопрошал меня незнакомец.
- Твоя ложь очень удобна. Она прячется от тебя. Не хочет, чтобы ты ее нашел. Или все же сам ее прячешь?
- Ты меня совсем запутала. Я тебе говорю по делу. Комфорт. Достаток. Взаимоуважение. Вполне конкретные вещи. А ты заладила про какую-то там честность.
- Скажи, ты помнишь тот момент, когда окончательно понял, что тебе плевать на себя?
Мой собеседник замолчал. На минуту. Суть дальнейшего разговора свелась к тому, что нет никакой любви. Будто речь шла об этом. Ах, да. Еще назвал школьницей. И когда это слово стало ругательным?
Кстати ответа на свой вопрос я так и не получила.
Давид и Голиаф
Санька выскочила из кабинета и подбежала к моему столу.
- Он идет сюда. Хочет видеть автора статьи о знаке. Не паникуй. Будь спокойной и не выдавай себя.
Я была спокойна. Статья подписана моим псевдонимом. Об этом знали только мы с Санькой. Честно говоря, необходимости в этом и не было. В те безрассудные годы времени на страх и трепет перед власть имущими катастрофически не хватало.
А материал вышел действительно некислый. Мой инструктор по вождению рассказал, как мэр города строил свой прекрасный дом. Источник был надежный – участвовал в этом интересном процессе. Казённые материалы, обманутые гастарбайтеры – классика. Но вишенкой на торте стал тот самый злосчастный дорожный знак.
Это был мой последний день перед экзаменами. Азы вождения я освоила быстро и довольно неплохо. Мы просто катались по городу, болтали, шутили. В процессе сами не заметили, что оказались на той самой улице. Озерная. До сих пор помню.
- А, ты не притормаживай здесь, Катюх. Этот знак для красоты.
- Как так, Сергей Михалыч, знак и вдруг для красоты. Так не бывает. Раз стоит, значит не зря.
- Говорю, не тормози. Видишь домик напротив? Скромненький такой?
Я мельком окинула взглядом четырехэтажный коттедж, облицованный дагестанским камнем.
- Угу.
- Знаешь чей?
- Расскажите.
- Ну, даешь. А еще журналист. Мэра нашего. Белозерова. Сват мой строил. Даже документы остались, хочешь покажу? Потом как-нибудь. Ну так вот. Знак видишь какой интересный? Ограничение максимальной скорости десять километров в час. Видала где-нибудь такой у нас в городе?
- Неа.
- Вот. И мало где еще увидишь.
- Михалыч, так, а на фига он тут нужен? Участок спокойный. Это не двор, не перекресток. Что-то не соображу.
- Глупая женщина. Дом, тебе говорят, главы города - напротив. Вот и знак поставили, чтобы всякие там люди на своих драндулетах под окнами не жужжали.
Я ухмыльнулась. В эту версию было легко поверить. Но одних рассказов старого Михалыча мало. Мы с Санькой нашли информатора в ГАИ. По понятным причинам, много не расскажу. А история моего инструктора подтвердилась со стопроцентной точностью. Но учредитель статью не пропустил. «Поймите, Екатерина, нас и без того в верхах не жалуют, а тут такая скользкая история перед носом. Не время».
Вот за что люблю Саньку, так это за смелость. «Я не хочу, чтобы твой труд пропал зря. Перепиши. Оформи письмом от читателя. Сделай запрос в ГАИ. Дождись ответа, потом выпустим», - сказала маленькая хрупкая женщина со стальным характером.
И вот не прошло и суток, как газеты разошлись по киоскам, и к нам «на чай» спешил всадник неотвратимого возмездия. В лице начальника пресс-службы местных «верхов».
Рекламщик Сережа мгновенно растворился в пространстве. Он из тех людей, что чувствуют беду и моментом исчезают с корабля. В редакции остались только мы вдвоем. Мой отважный руководитель и я.
Было все. Трясущаяся в кулаке полоса газеты перед моим носом, с десяток «безобразий», пурпурное усатое лицо, один удар кулаком по столу и, наконец, одно – «подайте мне этого недовольного сюда. Мы ему объясним, почему там знак».
- Егор Нефедович. Это письмо читателя. Жители города задают вопросы через наше издание. Они имеют на это полное право. – Невозмутимо произнесла Саня.
- Я отвечу на эти вопросы. Лично этому недомерку.
«Недомерок» тоже молчать не стал:
- Ответьте нам. Сейчас. У меня даже диктофон готов. А мы потом сделаем материал с вашим официальным заявлением по этой проблеме. Вы все и разъясните, чтобы впредь таких вопросов не возникало.
Нефедович посмотрел на меня, словно Хома Брут на паночку. Почему-то улыбнулся, вежливо тихонько отказался и шмыгнул в открытую дверь редакции прочь.
А знак убрали. На следующий же день.
Пробуждаясь от сна
“Как же погано…”

Подумал он и открыл глаза. Взору его представился до боли знакомый потолок. Некоторое время он пристально всматривался в неровности побелки, а затем продолжил мысль.

“Как же погано все-таки просыпаться.”
В его памяти все еще мелькали очертания того места, из которого он только что выпал в реальность. И особенно ярко запомнилась особа. Ведь, чего лукавить-то, не столь важно было место, сколь важна была особа, с которой он в этом месте пребывал.


“Да уж, вроде-бы всего лишь сон, а тем не менее…”
Это была молоденькая девушка с кудрявыми рыжеватыми волосами. Ничего такого особенного там не было, просто она сидела рядом и… И все. А чего же еще надобно для счастья? Нет, конечно же, не сидящего рядом живого организма. Совсем нет. Иначе за счастье сошли бы и рыбки в аквариуме. Хотя, может это оно и есть… Но не суть, рыбки это данность, а тут совсем другое дело было. Да и живым тот организм (девушку) назвать было нельзя. А кстати как называть существ из сна? Призраки? Или образы?

“Или не важно”.

Он лениво перевернулся на правый бок и взял лежащий рядом на подушке мобильник. Прищурившись от яркого света, который излучал дисплей, он с робкой надеждой прочел время. Четыре цифры разделенные по середине двоеточием… Словно на надгробной доске дата, дата смерти той самой надежды. Время вставать.

Он рывком вылез из под теплого одеяла и присел на краю кровати, поежившись от неуютной прохлады помещения. Сожаление о факте пробуждения нарастало. Оглядев бардак комнаты он недовольно поморщился.


“Вот нафига?”

Но время не знает жалости. Оно гонит его в ванну, а затем на кухню. И вот он сидит, пьет кофе, косится на часы, а в голове мелькают фрагменты сна. Вот они идут куда-то, вот сидят где-то, вот говорят о чем-то. И она такая родная, теплая.


“И ведь ничего особенного”.

И тем не менее, он себе врал. Или успокаивал? А секундная стрелка, словно лопасть вентилятора, выветривала воспоминания о той заветной компании, в которой он оказался этой ночью… А на смену им приходили рутинные мысли и серость бытия.
Мир не без добрых людей
Идем мы как-то с другом из торгового центра домой, беседы беседуем. На улице душно, небо хмурое, явно к дождю дело идет. И тут вдруг, из-под припаркованного внедорожника выбегает щенок. Черненький такой, маленький. На бездомного не похож, слишком уж ухоженный.
“Видать выкинули”. - Подумал я.

Часто бывает так, что берут вроде как породистого, а когда подрастет и становится понятно, что обычная дворняжка или помесь, берут и выкидывают. Никогда этого не понимал и не пойму, наверное. Что за натура такая? Если не породистый то пусть подыхает с голоду на улице?
Да и отношение странное. Собака - она собака и есть, живое существо, в конце концов. Значит, что выходит. Любить, получается, можно только породистое? Причем у большинства такая тенденция не только в отношении животных.

В общем, щенка жалко стало. Милаха такой и такая судьба. Но себе взять я его никак не могу, да и друг тоже. Оба мы дома бываем редко. А тут, как ни крути, ответственность и время требуется. Первое-то у нас вроде как есть, а вот с вторым напряг.

Щенок за нами увязался. Я иду стараюсь внимания не обращать, игнорирую. А у самого на душе кошки скребуться. А друг нет-нет косится на него:
-Ты глянь какой хороший.
-Не обращай внимания, - говорю - ты же его брать не собираешься. И мне некуда. А уделяя внимание, обнадеживаешь.

А впереди проезжая часть. Думаю, если он дальше за нами следовать будет, то и под машину попасть может. Уже было шугнуть хотел, но не понадобилось. Щенок развернулся и, поникший, вернулся под внедорожник.
Дошли мы до моего подъезда. Стоим беседуем. А на душе у меня так погано, что словами не передать, такой скотиной вдруг себя почувствовал.
-Выбросили наверно. - Констатировал друг.
-Щенка то?
-Ага.
-Да козлы. Не понимаю как так можно.
-Да уж. Не позавидуешь, хорошо, если все же бездомный, сучка придет заберет…
-Да не похож он на бездомного. - Перебил я - Выкинули как пить дать. Уроды.
-Жалко конечно. Теперь либо голодная смерть, либо дети замучают.
-Я б себе забрал, но куда мне?
-Такая же история.
И вот, в такой ситуации чувствуешь себя мерзенько. И помочь вроде как ничем не можешь, и рассусоливать - толку никакого. Настроение, конечно, изрядно подпортилось у обоих. Замяли мы эту тему, и беседа наша перетекла в иное русло.

Простояли на крыльце около получаса. И тут смотрим - выходит из-за гаражей молодая пара. Парень с сумками, видать с рынка, и девушка. А у девушки в руках тот самый щенок. Словно гора с плеч. И друг, гляжу, тоже обрадовался.

-Молодцы! Красавцы! - Возрадовался я.
-Респектнем?
-Да они и без того молодчики. Радует, что на каждого козла в этом мире находится хороший человек и может даже не один. Пока есть такие люди, человечество будет жить.
-Это ты точно заметил. - Констатировал друг.
Мы постояли еще минут пять и разошлись по домам.
Ко мне вернулись сны
Как же я так потерялся во времени? Два года уместились в моем сознании за один. То что, как казалось, было недавно, на самом деле было давно. Как я умудрился так выпасть из потока времени или из жизни?! Стоит ли обращать внимание на эту данность или закрыть глаза? Необратимая беда или нелепая случайность?

Хотя, есть у меня мысли по этому поводу. Догадываюсь я, как мне удалось прозевать столько времени. Большую часть упущенного из жизни я прожил в книгах. Книги уводили меня из реальности. За эти два года я так много прожил в чужих жизнях и так мало в своей. Столько времени переживал за других и так мало за себя. Столько личностей примерил, что, наверное, даже утратил свою. Встретил стольких персонажей в чужих историях и прошел мимо стольких в своей.


Да, я напуган, но почему-то не огорчен. Я не испытываю чувства потери или неудовлетворенности, скорее удивление. И что самое замечательное, ко мне вернулись сны.
Ирония
Все кругом такие яркие, особенные,а я так, пожить явился. Смотрю под ноги и бреду куда-то мимо этого праздника жизни. Мультимедиа учит быть

особенным, ярким, и тогда жизнь твоя тоже будет особенной и яркой. Может от того она и тусклая у меня, что насмотрелся уроков мультимедиа? Я ведь не супермен, не человек-паук и даже не бэтман, не супер-крутой танцор или революционер какой-нибудь. И никакими "сверхспособностями" не обладаю.

Да и живу далеко не в сказке. Там, на экране монитора показывают как надо жить, а тут, по другую сторону, живу я - целиком неправильно - и жду для себя от жизни чего-то особенного. Особенную жизнь в которой встречу особенную девушку. Ирония в том, что выходит, я, среди всего особенного, жду для себя чего-то простого и естественного.
Сотворение
Свет был выключен. Пространство освещалось тусклым неоновым светом уличных фонарей, проникавшим в комнату через окна. Он сидел на диване, склонившись над журнальным столиком. На столике стояла до отказа забитая окурками пепельница, начатая бутылка водки и полупустой стакан. Также на столе лежал пистолет, пустой магазин и несколько патронов, один из которых человек держал на уровне глаз. В уголке рта тлела сигарета.

“Интересная штука все же. Такая маленькая и примитивная и такой эффект”.
Он вертел пулю в пальцах, осматривая ее со всех сторон.
“Когда-то тебя не было вовсе. Потом случилось так, что ты появился, но понял это не сразу. Потребовалось определенное время, чтоб осознать, что ты есть. Пошел в садик, затем в школу. Набирался знаний, переживал разные события, испытывал разные эмоции. Все это оседало в тебе слой за слоем, формируя твое Я, формируя твои взгляды. У тебя появилась опора, стержень.

Ты стал не так прост, как был и все вокруг перестало быть простым, каким было прежде. И ты начинаешь искать пути, пытаешься понять, как стать своим в этом враждебном мире. Перечитываешь множество книг. Формируются новые пласты. Твое Я обрастает.

И вот этот вот кусочек металла, такой примитивный и маленький, может в считанные секунды перечеркнуть все это, вернув тебя в исходное состояние, то самое, когда тебя еще не было”.
Ощутив вкус паленой тряпки, он, скривив гримасу отвращения, вынул дотлевшую до фильтра сигарету и воткнул в гору окурков в пепельнице.
“Как все зыбко. Как иллюзорна сила. Да и в чем она, эта сила? В голове или в пуле? Ведь пуля не может выстрелить сама по себе. Для этого ей нужен пистолет. Но и пистолет сам по себе вещь бесполезная без пули. А вместе они ничто без стрелка. Выходит, что все тут нуждается в костылях. Стрелок в оружии, оружие в боеприпасах и наоборот. Мы привыкли считать, что оружие это символ силы. Но как символом силы может быть костыль? А ведь по сути это он и есть.


Сила не нуждается в костылях. Что-то тут не клеится”.
Он отпил из стакана. Затем вставил пулю в магазин, а магазин, в свою очередь, в пистолет.


“Да. Это не сила. Это всего лишь средство. Средство для того, чтобы что-то разрушить. Сила она в созидании. Хм”.
Он взял пистолет и приставил к виску.
“Но может ли разрушение являться созиданием? Что есть созидание? Творение, творчество, действие. По идее, разрушение - это нечто противоположное созиданию. Но, блин. Для того, чтобы сотворить что-то, надо что-то разрушить. К примеру, для того, что-бы создать лодку, надо спилить дерево. Выходит, разрушение - это один из этапов созидания”.
Человек улыбнулся и положил пистолет обратно на стол, откинулся на диване и закрыл глаза.

“Как же все зыбко. Как все путано. Ощущение, что мы попросту не желаем видеть этот мир. Всю его простоту и непредвзятость, всю его силу. Нам привычней костыли. Однако, я засиделся. Время созидать”.
Человек разом выпил содержимое стакана и взяв пистолет отправился в соседнюю комнату.
Раздался выстрел.
Сложный вопрос
Как-то вечером после работы я прогуливалась по набережной. В городе много детских площадок, вот и я набрела на одну. Детвора была на редкость общительной в тот день. Решив не терять времени даром, я провела небольшой опрос. Догадаетесь, что у них спрашивали?
- Вот вырасту большой - стану великаном. Люди будут убегать от меня. Такие маленькие, как муравьишки и кричать: «Спасайтесь все! Это Алеша идет! Поглядите какой он огромный!».

- Я не буду расти. Что я там не видела? У меня тут все: игрушки, мультфильмы, бантики. Где ты видела, чтобы тетеньки носили бантики? Они слишком взрослые для этого. Скучная у вас, взрослых, жизнь. Не буду расти. Мама так и говорит всегда: «Не расти».

- А зачем мне кем-то быть? Я же уже Митя.

- Надо быть ученым. Дурачков никто не любит. Вот у нас в садике Коля сказал, что лягушки бывают красные. Ну не дурачок? Его никто не любит.
- Я буду принцессой. Они не работают и едят пирожные.
- Я не знаю. А кто знает? Никто.

- У меня будет грузовик. Как этот, только как дом. Нет, не дом на колесах. Большой, как дом. Вон тот.

- Наверное, учителем. У нас в школе спрашивали. Все девочки сказали – учителем. Я тоже сказала. Как все. А вообще я люблю рисовать. И маму.
- Лечить зверей. Чтобы не болели. Людей не буду. Не интересно.
- Саша, мой брат, сказал, что купит кинжал, когда вырастет. Он первый вырастет, а кинжал потом мне отдаст, как надоест.
- Я как папа буду. Ездить на машине на работу. Какую-какую. Не знаю. Просто как папа. На работу.

- Сейчас уже итак понятно кем надо быть. Вот я хожу на плавание. Я буду плавцом. Буду плавать на корабле в Африку. Потом в Австралию, к пингвинам. Там холодно, но у меня шапка есть. В ней даже зимой жарко. Так что нужно быть тем, чем любишь заниматься. Вот ты кто? Работница? Значит ты это любишь. Вот и занимайся.

- Ну, это просто. Я певица буду. Петь вообще легко.
Старый чемодан
Мой отец, знатный бедокур, всегда жил так, чтобы можно было взять один чемодан и пойти, куда глаза глядят. Но случая взять этот чемодан все не было. Так шли годы, а его кладь все лежала на антресолях и пылилась. Вот он уже обзавелся семьей и, вроде бы, идти больше некуда.
Когда казалось, что чемодан уже больше никогда не понадобится, однажды ночью в моей квартире раздался звонок.
- Я готов. Это оно. Я иду.
- Пап, куда? Что за ерунда? Сколько сейчас?
- Три часа. Нула, я иду. Это оно. Я не знаю, что это, но оно зовет меня. Прямо сейчас, понимаешь? Мне на стенку хочется лезть от этого.
- Куда ты пойдешь, дурила? Где Слава?
- Рядом. Спит. Она не идет.
- Ну, еще бы.
В трубке повисло молчание.
- Ты пойми… Она будет против… Ей же не объяснишь.
- Па, я как бы тоже против. Это авантюра. Мой тебе совет, сделай все, как нужно, если уж тебе неймется. Дождись утра. Поговори с женой. Хочешь, я приеду?
- Бес-по-лез-но, Нула, бесполезно. Не пытайся даже. Просто хочу, чтобы ты знала. Время пришло. Ни зачем, ни почему. Я жил все это время ради этого момента. Я знаю, люди не поймут. Ты уже не понимаешь. Мне пора. Я хотел сказать, ты была хорошим ребенком, никогда не меняйся.
Он положил трубку, оставив меня в недоумении. Сон как рукой сняло. Перед глазами возникла картина, как отец, пробравшись тишком к антресолям, чтобы никого не разбудить, достает свой чемодан. Он часто говорил, что приготовил пару комплектов белья, немного денег, зонт и старый блокнот. Последний папа положил для путевых заметок. Интересно, какой будет первая?
В этих размышлениях я заснула. Первое, что я сделала утром, позвонила на работу, чтобы взять отгул. Мне нужно было встретиться с Мирославой. Я не знала, что буду ей говорить и о чем спрашивать, мне просто хотелось быть рядом.
Через два часа я уже сидела на ее кухне с чашкой горячего молока.
- Я знала, что так будет. Но знаешь, Нула, я не чувствую злости или обиды. Таков уж Урман.
- Что ты будешь делать, когда он вернется?
- Если вернется, Нула. Я не думаю, что мы снова его увидим.
- Почему ты так уверена?
- Слишком хорошо его знаю.
- У вас что-то произошло?
Слава рассмеялась. В уголках ее глаз предательски заблестели слезинки.
- Нет же, глупенькая. Все было замечательно. Вечером мы читали письмо Эри. Вон оно, на столике у зеркала. Он пишет, что приедет на следующие выходные. После ужина немного посидели на веранде и поболтали ни о чем. Ты знаешь Урмана. Он обожает болтать ни о чем.
- А теперь еще и болтаться непонятно где. И не ясно зачем. – Я не могла скрыть негодования. Слишком глупо и бессмысленно выглядел ночной побег отца.
- Не злись на него. Мы должны позволить себе принять его поступок. Это то, каков он есть. И мы любим его таким. Когда любишь, не выбираешь качества, любишь все целиком. И плохое и хорошее.
Я молчала. Мне нужно было время, чтобы «позволить себе принять» эту бессмыслицу.
Мне не хотелось расстраивать Мирославу и я засобиралась домой. Уже у двери я спросила:
- Эри знает?
- Еще нет. Но он поймет.
Я обняла Славу. Мы постояли в тишине около минуты. Мира заменила мне мать. Как же тяжело было оставлять ее в таком состоянии, но мое настроение могло только сделать больнее. Пообещав, что загляну вечером, я попрощалась с ней.
Как добралась до своей квартиры, я не помню. Поднявшись на свой этаж, я как обычно, не глядя вышла на площадку.
- Здравствуй, Нула. - Окликнули меня.
Обернувшись, я увидела отца. Рядом стоял его старый чемодан.
О смысле
На досуге я пишу. Нет-нет, не книги, не романы, не рассказы… Хотя. Рассказы случаются, но редко. Чаще всего что-то вроде дневников. Но не совсем дневники. Дневники - это, по большей части, хронология. А я обычно описываю либо свои мысли, пусть даже они субъективны и не всегда верны, либо яркие моменты из дня прожитого, пусть даже они яркие только для меня.

И вот, когда текст написан, я им делюсь. Делюсь с людьми, чаще всего я их даже не знаю, а они не знают меня. Это даже лучше. Они не предвзяты.
В моих текстах нет трендов, они не оптимизированы и создаются не с корыстной целью. Просто делюсь, безвозмездно. Ведь все они невыгодные. Это то, чем обычно делятся с друзьями. Смеяться над ними, ругать их, читать или не читать - это уже дело каждого. Их видят тысячи, просматривают сотни, читают тоже сотни. Но находятся десятки, кому они близки. И да, я не всегда о них знаю. Но точно знаю, что такие люди есть.

И такие люди греют. Ты понимаешь, что ты не один так думаешь и относишься к ситуациям. На самом деле так думают многие, но не многие находят в себе силы признать это, даже перед самим собой.
Бежать от себя - глупое занятие. Глупее, разве что, стыдиться себя. Делать то, что угодно всем и стыдиться делать то, что хочется.
Будничный ангел
Стою я как-то раз на курилке, перекуриваю в послеобеденное время, пристально рассматривая носки своих ботинок. В голове, как обычно, все путано.
И тут, словно окликнули меня, почему-то оборачиваюсь в сторону и вижу: идет ребенка - девочка лет десяти. Ну плюс-минус, я не мастер на вскидку возраст определять. Волосики русые, засаленные. Личико чумазенькое, носик курносый и глазки голубые. Прям ангелочек, ни дать ни взять. Только слегонца чумазый. На ней светленькое платьице, а поверх его стеганная курточка, явно не по размеру. Смотрю и оторваться не могу, сам не пойму, в чем дело. Вроде ребенок и ребенок, ничего особенного, и все же что-то в ней привлекло мое внимание.
Вот она уже поравнялась со мной, сделала еще несколько десятков шагов и вдруг остановилась.
“Сейчас подойдет. - Мелькнула мысль у меня в голове. - Денег попросит”.
Словно услышав мои мысли, она разворачивается и осторожненько так выдвигается в мою сторону. Словно не ко мне вовсе собирается подойти. Тем не менее, подошла, стоит смотрит себе под ноги. Потом поднимает глаза на меня, встречаемся взглядом. Никогда не забуду этот взгляд: такая махонькая девочка и такой взрослый взгляд. Пару мгновений мы смотрели друг на друга, а потом она, деловито отвернувшись в сторону, мол, там что-то интересное увидела, спрашивает:
-Дяденька, а у вас денежка есть? У меня мама болеет.
-Подождешь? - Спрашиваю. Кошелек-то у меня в куртке остался, а куртка в раздевалке висит.
Она вновь посмотрела на меня, мол, чего, не расслышала.
Я повторил.
Девочка кратко кивнула и принялась деловито ковырять сандаликом в брусчатке.
Иду я по коридору к раздевалке за кошельком, а в голове такие гаденькие мысли. Что, мол, наверное, родители наркоманы или алкаши - за пузырем послали. И прочее, в том же духе.
“Ну и хрен с ним. - Подумал я - Ошибусь в эту сторону. Я, в конце концов, не пророк, чтоб наперед видеть. Да и чего греха таить, хотелось хоть как-то помочь ребенку.
Выгреб всю мелочь из кошелька. Выхожу - она все там же, ждет. Окликнул ее, протянул зажатый кулак с монетками. Она ладошку подставила и смотрит с ожиданием на руку.
Кулак разжался, теплые монетки высыпались в холодную ручку.
Она убрала монетки в карман и, застенчиво отвернувшись, шмыгнув носом, буркнула:
-Спасибо.
И была такова.
Стою, смотрю в след этому маленькому ангелочку, а самого аж разрывает. Так захотелось в тот момент сделать для нее что-то большее. Но что я могу? Я и себе-то мало чем могу помочь.
Так и стоял я, погрузившись в мысли до тех пор, пока дотлевшая сигарета не обожгла мне пальцы, приведя в чувство. Очнулся и понять не могу: то ли почудилось мне все это, то ли на самом деле было.
Популярные блоги
 
Последние сообщения