Блоги
Пока нет Маркса
Те, кто регулярно читает газету «Советская Россия», не может проскочить мимо статей, заметок, мнений А.К.Фролова, появляющиеся на протяжении длительного времени на её страницах. А теперь немало из этих убедительных, иногда весьма язвительных, увлекательных для всех интересующихся приложением марксизма-ленинизма к современным проблемам политики и социологии материалов объединены в солидный том под названием «Новорусский капитализм. Очерки экономики и политики». Тираж, как обычно для современной практики, микроскопический, и в бумажном варианте он разойдётся только на память друзьям и соратникам. Но, благо, этот многостраничный труд можно без особых проблем скачать через интернет в свободном доступе по ссылке: https://drive.google.com/file/d/OB95mtcOocBujVXFGOU5XcGdGVOU/view?usp=sharing. Поэтому каждый желающий в состоянии самостоятельно ознакомиться с доводами и выводами, изложенными в книге. А чтобы таких читателей стало больше, приведём некоторые выдержки, которые, надеемся, дадут повод без посредников углубиться в рассуждения и мысли автора.

Уже в самом начале Фроловым обозначены, по его мнению, два важнейших тезиса, доказательная база которых рассредоточена на страницах всей книги. Во-первых, два с половиной последних десятилетия – это «была «экономика» грабежа и проедания. Она и создала в стране широчайший слой мелких и мельчайших собственников. Таков парадокс: людей ограбили, но одновременно тем самым превратили в собственников – по их экономическому положению и их психологии». Во-вторых, «избавление от гнёта капитала нет и быть не может вне дальнейшего развития капитализма» - этот ключевой тезис повторяется в ленинских произведениях десятки, если не сотни раз… После 1999-2000 годов все предлагаемые меры искусственного торможения развития капитализма превращаются в утопию, в «реакционный социализм» либерально-народнического толка, который лишь способствует идеологическому обоснованию и укреплению в России бонапартистского («неофеодального») политического режима».

Последуем далее за тезисами автора.

«Реставрация в России отбросила её в ряде моментов ещё глубже капитализма, к самым «истокам» - в натуральный неофеодализм с элементами рабовладения». «Уникальность ситуации в российском обществе заключается в том, что развитие (в том числе и идейное) пролетариата тормозится как переизбытком феодализма, так и неразвитостью капитализма».

«Советская власть погибла именно от ослабления контроля беспартийных трудящихся над аппаратом». «Гарантии эффективного контроля, по Ленину: вооружение рабочего класса, поголовная рабоче-крестьянская милиция; профсоюзы как органы классовой борьбы пролетариата против представителей государства с правом на забастовку». «Социалистическое государство обязано опираться не только на профессиональную принадлежность своих лидеров, но и постоянно укреплять материальные гарантии реальной власти трудового народа».

«Именно благодаря, а вовсе не вопреки предельной свободе товарно-денежной стихии и происходит то, что, например, при купле-продаже рабочей силы весьма отдалённо напоминает свободные и демократические отношения. «Бывший владелец денег шествует впереди как капиталист, владелец рабочей силы следует за ним как его рабочий. Один многозначительно посмеивается и горит желанием приступить к делу; другой бредёт понуро, упирается как человек, который продал на рынке свою собственную шкуру и потому не видит в будущем никакой перспективы, кроме одной: что эту шкуру будут дубить». Ну хорошо, допустим, Маркс давно устарел вместе со своим «узким» классовым подходом. Обратимся к мыслителю, приверженность которого общечеловеческим ценностям не подлежит никакому сомнению. «Что такое liberte? Свобода? Какая свобода? Одинаковая свобода всем делать всё что угодно? Когда имеешь миллион. Даёт ли свобода каждому по миллиону? Нет. Что такое человек без миллиона? Человек без миллиона есть не тот, который делает всё что угодно, а тот, с которым делают всё что угодно». Так писал Достоевский».

«Бюрократия и бизнес это «заклятые» друзья. Внутри их блока идёт своя борьба и взаимное «подсиживание» с целью занятия более выгодного положения. И чтобы добиться его, обе стороны опираются не только на собственные силы, но и апеллируют к массам, ищут их поддержки. Бюрократия прибегает при этом к давно испытанному бонапартистскому приёму лавирования между трудящимися и новоявленной советской буржуазией. Бизнес, в свою очередь, пользуется для укрепления своих позиций ненавистью народа к бюрократии».
«Свобода рыночной стихии означает в первую очередь полную свободу и легализацию «теневой экономики» (имеющей преимущественно хищнический, а не созидательный характер), бешеный взлёт цен, галопирующую инфляцию, тотальную распродажу всего, что ещё можно распродать из национального достояния».

«Уникальность Ленина как практического политика состоит, в том, что в отличие от всех других современных ему политиков он ни разу не ошибся в определении главного, решающего звена в цепи событий, за которое надо всеми силами ухватиться, чтобы вытащить всю цепь».

«Коммунизм как система идей не пытается ни романтически отрицать действительность, ни идеалистически приукрасить её. Он видит всю жестокость жизни и не отвергает купленных ужасной ценой плодов прогресса. Но он отказывается признать такое положение вещей вечной нормой, ищет дорогу к иным, более человечным формам развития к собственной истории человечества в отличие от её «предыстории» (Маркс)».

«Зададимся вопросом: почему День Победы был объявлен выходным только в 20-ю его годовщину и тогда же прошёл первый юбилейный Парад Победы? А ещё два года спустя был зажжён Вечный огонь на могиле Неизвестного солдата у кремлёвской стены. Отчего такая временная лакуна?

Она оттого, что двадцать лет страна зализывала раны и одновременно напрягала последние силы, создавая атомную бомбу и ракету-носитель, прежде чем позволить себе в этот день ликовать, а не проливать горькие слёзы, оплакивая миллионы погибших родных и близких. Не мог народ
праздновать, пока ради бомбы и ракеты деревня пахала даже не на коровах, а на бабах. И только тогда, когда раны более иди менее зализали, когда выросло новое поколение, стало возможным устроить и праздник со слезами на глазах».

«В вопросе о конституционности или антиконституционности тех или иных действий нельзя поддаваться «юридическому кретинизму». Ведь что такое конституция? Зафиксированное на бумаге соотношение общественных, классовых сил. Если реальное соотношение сил изменилась, то писаная конституция стала фикцией. По тексту верховная власть принадлежит вам, а на деле – кому-то другому. Потому если вы хотите восстановить конституцию, вы должны изменить реальное соотношение сил методами, хотя бы и формально не предусмотренными конституцией. Такие методы называются гражданской войной».

«Избрание Ельцина стало национальным позором России в точном смысле слова. Даже если бы был избран Жириновский, это было бы меньшим позором. В том гипотетическом случае избиратели поддержали бы хоть какую-то, пусть вздорную и вредную, но всё же идею. Проголосовав же за Ельцина, большинство общества продемонстрировало, что у него нет никаких идей – ни плохих, ни хороших, ни прогрессивных, ни реакционных». «Ельцин есть совершеннейший плод старой (и, как теперь выяснилось, вечно юной) номенклатурно-бюрократической системы, то есть лицо абсолютно бесплодное по определению. Заменой принципам и убеждениям людям такого сорта служит одна единственная страсть: делание карьеры, захват и удержание власти ради неё самой».

«Многочисленными исследованиями установлено, что развитие современной индустриальной цивилизации, существующих в самых богатых капиталистических странах, носит тупиковый характер в том смысле, что она не может стать глобальной моделью развития всего человечества в целом в силу ряда объективных социальных и экономических ограничений».

«Принцип разделения властей был выдвинут буржуазией в борьбе с феодальным абсолютизмом. Но становление буржуазной демократии никогда с него не начиналось. Исходным пунктом была диктатура выборной исполнительной власти при полном бесправии остальных (парламентских и судебных) институтов. Усиление полномочий последних, установление ими контроля над исполнительными структурами, появление реального разделения властей совершалось лишь по мере упрочения капиталистических общественных отношений».

«Оппозиции по-прежнему не хватает, с одной стороны, «крутизны», то есть классовой ясности и политической заострённости своих целей и средств их достижения, а с другой стороны, левизны».

«Цивилизованный рынок оказался в России реальностью только один раз – в эпоху нэпа, то есть при политическом полновластии трудящихся».

«Россия – далеко не экономический лидер и не авторитет на пространстве бывшего Советского Союза.

Превосходя соседей абсолютными размерами, благодаря своей территории, населению и гигантскому сырьевому потенциалу, российская экономика сильно уступает большинству соседей во всём, что касается эффективности, интенсивности и темпов развития. Её настоящее место – в последней трети аутсайдеров».

«Забастовка, даже многотысячная, на одном отдельно взятом заводе не есть ещё начало рабочего движения. Настоящее движение начинается только там и тогда, где и когда в поддержку этой стачки встают рабочие в других городах и странах. Оно продолжается и побеждает там и тогда, где и когда сотни и тысячи частных протестных акций, начатых по самым разным, далёким друг от друга поводам, сливается в едином политическом требовании: «Вся власть – трудовому народу!».

«Меня часто упрекают за то, что я слишком увлекаюсь ссылками на авторитет классиков, писавших свои труды век-полтора тому назад. Мол, ситуация с тех времён изменилась. В принципе это верно, но истина всегда конкретна и состоит в том, что российский капитализм как раз и находится сегодня на той ступени развития, в отношении которой ни «Капитал» Маркса, ни «Развитие капитализма в России» Ленина нисколько не устарели».

«Нет у нас ни национальной, ни компрадорской буржуазии, а есть «просто буржуазия» как особый эксплуататорский класс – субъект капиталистического способа производства. И в этом качестве она просто не могла не повернуть к патриотизму. Этот поворот – не случайность, а необходимость, продиктованная изменением объективного экономического положения российской буржуазии. Это изменение заключается в том, что антисоциалистической контрреволюцией и капиталистической реставрацией, на рубеже тысячелетий, завершился этап первоначального накопления капитала и произошёл переход к его «правильному» умножению – не путём уголовного грабежа старого советского достояния, а путём «респектабельной» эксплуатации наёмной рабочей силы».

«Современный российский капитализм можно охарактеризовать как спекулятивно-сырьевой протоимпериализм, находящийся в начале борьбы с другими империалистическими группировками за место на мировом рынке товаров, рабочей силы и финансов».

«Совершенно обособленное положение капитала в современной российской экономике. Его объективный материальный интерес противоречит не только интересам наёмного труда (что вполне естественно), но и росту общественного богатства вообще. Он противоположен даже интересам другого члена правящего дуумвирата – бюрократии как «пильщика» бюджета. Каптал противопоставил себя буквально всему и вся, превратился в «оковы развития производительных сил» (Маркс)».

«Накопленное за два десятилетия (особенно, начиная с нулевых годов) триллионное сальдо в пользу российского капитала и стало причиной обострения политической, а затем и военной напряжённости в его отношениях с западным капиталом. Российский капитал «заработал» за рубежом значительно больше, чем зарубежный капитал «заработал» в России. Поэтому все стенания на тему «Россию ограбили» не подтверждаются. Никакая она не полуколония Запада, а быстро формирующееся империалистическое государство. Ни о каком одностороннем ограблении России мировым финансово-спекулятивным капиталом не может быть и речи. Это чистейшей воды мифология. Причём этот миф, раздуваемый многими наивными и не слишком наивными патриотами, очень полезен в первую очередь российским олигархам, поскольку он позволяет перевести стрелки народного возмущения с внутренних врагов России на внешних».

«Некоторые профессии очень тесно, практически неразрывно, связаны с классовым положением работника. Например, слесарь-сборщик на конвейерном производстве, пока он не поменяет профессии и специализации, остаётся в рядах промышленного пролетариата. А вот если взять слесаря-сантехника из ЖЭКа, то он и в период самого «развитого социализма» был в массе своей не только «рабочим», а наполовину мелким предпринимателем – «Афоней» из одноимённого кинофильма. Возьмём транспорт. Машинист метро – рабочий, а водитель советского таксопарка – явный «Афоня», что ныне и подтверждено. Стремление во что бы то ни стало обобществить всех «Афонь», невзирая на характер их производства, ни к чему хорошему ни привело. Сталин понимал эту проблему, и поэтому при Сталине не только сельские, но и городские производственные артели были широко распространены. Хрущёв этого не понимал и всеми силами ликвидировал артельные формы производства».

«Научившись точно предсказывать общественные бедствия и болезни, мы, коммунисты, до сих пор так и не научились прописывать необходимые лекарства. Умеем обличать, но не умеем лечить».

«Сегодня борьба за демократию есть борьба за социализм. Условия для неё складываются ныне благоприятные, ибо, как свидетельствует опыт истории, противоречия экономического роста острее и социально продуктивнее противоречий экономического упадка».

«98 процентов россиян «повелись» на обещание Чубайса и получили в сберкассах свои две «Волги» в форме ваучеров. Миллионы советских жителей получили также «земельные паи» по паре гектар на двор. Теперь огромное их большинство жалуется, что Чубайс их «обокрал». Нет, дорогие мои, Чубайс вас не обкрадывал. Он просто дипломатично умолчал о том, что неизбежно должно последовать дальше. Главный приватизатор и электрик всё-таки учился в советском экономическом вузе и очень хорошо знал, как, согласно анализу К.Маркса, игрой имманентных законов рыночного хозяйства совершается превращение индивидуальных и раздробленных средств производства в общественно концентрированные, превращение карликовой собственности мелких в гигантскую собственность немногих, экспроприация у широких народных масс земли, жизненных средств и орудий труда».

«От нарочитого космополитизма 90-х годов правящий режим перешёл при Путине к нарочитому национализму, утверждающему, что все наши беды происходят от тлетворного влияния Запада. В этом тезисе некоторые патриоты увидели выражение собственных мыслей, узрели свою «идейную победу». А левопатриотическая оппозиция стала жаловаться на «перехват лозунгов». Однако немногие задались вопросом, а чего стоят лозунги, которые так легко перехватить».

«Две культуры», существующие в любом классовом обществе, делят его не по горизонтали – не на культуру образованных «верхов» и культуру безграмотных «низов». Их различие не сводится к вопросу о формальном
образовании и грамотности, хотя и грамотность играет здесь далеко не последнюю роль. Тут грань более сложная и диалектичная – разделяющая как господствующие, так и угнетённые классы по вертикали. Она отделяет культуру в собственном смысле слова от барско-холопского бескультурья, от антикультуры».

«Право» на бесчестье – вот открытая ещё Достоевским формула «новорусского» психического склада, проявляющегося в общности «новорусской культуры»!».

«Как сказал Е.Гайдар, пропасть невозможно перескочить в два прыжка, можно только в один».

«Реальная история свидетельствует, что кризис далеко не всегда является поводом к социальному взрыву и прологом к светлому будущему. Гораздо чаще он является средством радикальной чистки правящего класса от всех элементов, отягощающих его особой коммерческой бездарностью и социальным паразитизмом».

«Тем и хороши религиозные чувства, что могут оправдать или утешить кого угодно в какой угодно ситуации».

«Нет власти не от Бога. Существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится божию установлению». Это, кстати, провозгласил богоизбранный апостол Павел – у самого же Иисуса такого тезиса нет. Поэтому в любой религии превалирует, как правило, всё же охранительная идея смирения и покаяния – «вздох угнетённой твари» (К.Маркс)».

«Русские вообще покушались на своих царей и уничтожали их значительно чаще, но без особых последствий для государственного строя».

«Социализм сможет повернуться лицом к человеку, возродить свой моральный авторитет, не просто поправив свои экономические дела или обратившись к тем или иным идеалам, но только лишь создав условия для удовлетворения фундаментальнейшей потребности человеческого существа, не менее реальной, чем нужда в пище и крыше над головой, - потребности в свободной самодеятельности. А это возможно только на пути восстановления и полного развития тех потенциально присущих социализму форм человеческого общежития, прообразом и идеальной нормой которых выступила Октябрьская революция».

«Оскорблённый не смотрит на соотношение сил. Он вызывает обидчика на дуэль и морально побеждает, даже если гибнет, как Пушкин и Лермонтов, как декабристы и народовольцы. Ему стыдно терпеть. Вспомним слова Маркса: «Вы смотрите на меня с улыбкой и спрашиваете: что пользы в этом? Со стыда революции не делают. – А я говорю: стыд – это уже своего рода революция. Стыд – это своего рода гнев, только обращённый вовнутрь. И если бы целая нация действительно испытала чувство стыда, она была бы подобно льву, который весь сжимается, готовясь к прыжку».

«Сила организации определяется не числом членов, а влиянием на массу (Ленин)».

«Весь успешный путинский пиар, вся «народная любовь» к Путину представляет собой в сухом остатке не что иное, как обыкновенную зависть и ненависть мелкой собственности к крупной».

«Царь стоит над классами – внушали русскому крестьянину сотни лет. И пока крестьянин верил, всё было О’КЕЙ. Как только крестьянин перестал этому верить, как только он убедился, что царь – такой же помещик, как и все прочие, к тому же самый главный и богатый, от царского самодержавия в считанные дни ничего не осталось».

«Коммунисты будут терпеть неудачи до тех пор, пока будут принимать иждивенческие настроения за революционные или хотя бы за протестные, а также смешивать социализм с государственным патернализмом».

«Политика, вращающаяся вокруг пенсий, пособий и стипендий, - это ещё не коренная политика. При всей актуальности вопросов социальной помощи и защиты эти вопросы не первичные, производные. Настоящая политика вращается вокруг другого – двуединого – вопроса: о собственности и о власти как инструменте приобретения, удержания и распределения собственности и доходов от неё».

«Киевский и московский правящие режимы тождественны по своему классовому характеру, и нынешняя их размолвка между собой никого не должна вводить в заблуждение».

«По известным словам, Василия Шульгина, революцию делают не голодные, а сытые, когда им два дня не дать есть».

Полагаем, что уже приведённое количество выдержек неизбежно заинтересует вдумчивого читателя, заставит его обратиться к первоисточнику; его потянет оценить и разобраться в аргументах А.К.Фролова. Тем, кто не согласится с автором, придётся нелегко, так как изложенные факты, цифры, жёсткая логика анализа потребует от оппонента столь же основательных контрфактов, таких же убедительных расчётов и цифр, вынудит невольно соревноваться с сокрушительной логикой постоянно цитируемых классиков марксизма-ленинизма. В подобных спорах, если противная сторона временно и побеждает, то, как правило, благодаря передержкам, лужёному горлу и просто предательству. К тому же, текст статей и заметок, помещённых в книге, нередко расцвечен литературными реминисценциями. Понятно, что великая мировая литература никогда не благоволила к буржуазии и капиталистическому идеологическому антуражу, что в результате придаёт особую достоверность и живость опубликованным материалам. Во всяком случае, внимательно прочитав этот объёмный том, лишний раз (а в сегодняшней ситуации – как раз НЕ лишний) убеждаешься в доказательности одной из важнейших закономерностей любых политико-экономических явлений и процессов, которая заключается в следующем: если наличествует твёрдая теоретическая база, есть надежда на успех предпринятого дела.

«Пока нет Маркса» - заголовок этих заметок с выдержками из «Новорусского капитализма» несколько провокационный. Но в самом же деле, не будет больше ни Маркса, ни Энгельса, ни Ленина. Они – великая коммунистическая история, с которой, честно говоря, только и начинается настоящая социальная история человечества. Однако, чтобы эта самая история продолжалась и развивалась в верном направлении, нужна, повторим, твёрдая теория с опорой на прежние неоспоримые достижения, но теория – на сегодня, на ближайшее завтра. Только в таком варианте и можно надеяться, что Россия, а вместе с ней и остальной мир преодолеют кисломолочные реки социально-экономических заблуждений самого разного толка с рыночными кисельными берегами.

Читаем. Думаем.

Действуем…
Теги: #статья #автор #доводы #выводы #время

Ваши комментарии

Добавить комментарий
Городские истории
28 Декабря 2018, 15:20 Аппарат
21 Декабря 2018, 10:40 XV. Люди из Почёма
17 Октября 2018, 11:56 Жалоба
19 Сентября 2018, 15:52 Как рождаются заводы
25 Апреля 2018, 11:52 Сорок процентов роста
24 Января 2018, 15:07 70 лет как один год
25 Декабря 2017, 13:59 70 лет как один год
2 Августа 2017, 14:16 XIV. Базар, или Рынок.
29 Мая 2017, 13:58 Пока нет Маркса