Блоги
XIV. Базар, или Рынок.
Начало седьмого утра.      -Куда идёшь?      - На базар. Как будто в такую     рань можно спешить ещё      куда-то.
- А, ведь, можно, на выбор: круглосуточные аптеки, похоронные конторы.
Базар начинает новый день глухой ночью; особенно ясно это ощущается зимой, когда в три часа так долго до рассвета, что, кажется, он просто не наступит. Шуршащие, суетящиеся тени овальной формы подтаскивают к торговым рядам необъятные тюки, сумки и прочие объёмные вместилища с результатами труда - своего, соседей, знакомых, «наёмников».

  Вслед за продавцами тянутся тени покупателей со сложенными в восьмеро «косметичками» (так называют прочные сумари в полчеловеческого роста), тележками, невдалеке тихонько пыхтят заслуженные авто, куда мешками и связками будет складироваться купленный товар для последующих бизнес-путешествий по городам и весям.

  Тут же идёт торг сырьём для изготовления конечного продукта. Продавцы последнего сразу отдают часть выручки, чтобы иметь основу для последующего производства.

  Некоторые, серьёзно оперившиеся предприниматели, решаются даже на покупку специальных квартир, в которых размещается чуть ли не круглосуточные смены по изготовлению всё того же путём привлечения наёмных лиц – женщин замученного возраста. Проходишь мимо таких окон и постоянно слышишь характерный несмолкаемый стук машин, видишь сохнущие на кухне и балконе изделия разного размера и фасона. А в незашторенных стёклах слепит и озаряет работниц, мелькает яркими красками пришпиленный к стене телевизионный экран, как напоминание о высоком, лёгком и недостижимом.

  Даже расположенная неподалёку от города исправительная колония номер надцать попыталась поймать «золотую рыбку» прибыли на этой продукции. Непривычные к такой работе, с грязными ободками ногтей, трудились почти дармово мужские неловкие руки. Правда, спустя некоторое время начальство решило выйти на иной уровень и пересадило невольнообязанных с жужжащих машинок на производство мебели, что оказалось выгоднее, прежде всего, с точки зрения реализации – меньше пришлось ввязываться в разные «серые» схемы.

  Возвратимся к нашему главному месту действия. Оптовая продажа изделий редко-редко сменяется одинокой покупкой случайно забредшего сюда неофита, которая, как правило, вызывает удивление сожаления окружающих, поскольку все нацелены на реализацию крупных партий.

… С первыми солнечными лучами на базар подтягиваются торговцы более разнообразного пошиба. Урчат бесчисленные авто, скрипят санки (если зима), ноют сиплыми голосами перегруженные колёса тележек (если лето), уже слышен топот сотен подошв по проторенным дорожкам – все они неизменно ведут к территории базара; распаковываются, расстегаются, вываливаются, расставляются, отпираются холодильные камеры, раскладываются по заведённому порядку, готовится сдача, а заодно переговариваются друг с другом о разном, чтобы окончательно проснуться и во всеоружии встретить покупателя. И ещё одно весьма распространённое предисловие к торговле: утренний завтрак; для этого есть не только обжаренные вместилища всяческой начинки и термосы с чаями и кофеями, но и отдельные предприниматели-«столовые», к которым в утренние часы выстраивается даже очередь. До чего приятно жевать, к примеру, котлету из прообраза мяса и смотреть в сторону приближающегося покупателя.

Завершение начала торговли – когда первой полученной купюрой элегантно обмахиваются выставленные товары. И кто после такого скажет, что предприниматели – православные, мусульмане и т.п. Да они все язычники!

  Одним из первых встречает поваливший отовсюду народ у главного входа усатый старожил базара, разложивший и развесивший журналы и журнальчики с самой жирной желтизной, но прежде всего – с программами теле на предстоящую неделю (газеты нынче мало кто выписывает и даже покупает в киосках, кое-где ещё сохранившихся, - гораздо дешевле приобрести расписание главных программ здесь). Напротив «журналиста» уже собрала терпеливую очередь цистерна с предпринимательским молоком, которое тут же разливается в «полторашки» по самым демократическим ценам. Неподалёку мужичок предлагает лотерейные билеты. Заскользил в поиске «лыжной» походкой местный алкаш…  И пошло-поехало.

  К семи утра, а в тёплое время года и того раньше, торжище дышит полной грудью. Окончательной точкой его развёртывания вширь и вглубь является начало торговли пирожками, беляшами и, конечно, чебуреками. Последние имеют такие громадные размеры, что, начав есть чебурек с одного конца в рассветный час, другой хрустящий кончик (если одолеешь этот кулинарный монстр зараз) будешь дожёвывать к после обеда. Лавки двух конкурирующих фирм этих суперпродуктов расположены буквально бок о бок. Однако к одной продавщице почти всегда очередь, зато другая, в отсутствии оных, предпочитает брать горлом и выкрикивает, что есть в наличии и что всё с пылу с жару, и с насиженного места не снимается, надеясь, что голосовые связки, в конце концов, перетянут на её сторону ценителей изделий, густо загорелых от растительного масла не первой свежести.

  Наиболее «серьёзный» павильон – мясной и по отделке здания, и по продавцам с многолетней «пропиской», и по покупателям, которым есть, чем расплатиться. Никого «чужого» среди продавцов здесь практически не встретишь – всё устоялось многолетней деловой практикой. Безошибочно найдёшь место, на котором расположился тот, у которого всё самое-самое разбирают ещё с домашней холодильной камеры, а тут обычно выложены только остатки. По странной закономерности курами, гусями, кроликами торгуют, как правило, женщины. Да и вообще в мясном их число превалирует, видимо, оттого, что такие денежные покупки вызывают большее доверие при сделке со слабой половиной человечества, но и способность уговорить, несомненно, приоритет за нею же; в общем деньги она как-то лучше считает. Поэтому Лиды, Вали, Люси, местами Андреи и прочие смотрят на вас, и прошмыгнуть мимо их взоров не так-то легко. Тем более, вас каждый раз встречают привычные лица на привычных местах: какая-либо ротация, повторим, здесь не приветствуется.

  Отвлечёмся на некоторое время от физиологии базара, чтобы отметить один феномен, опосредованный им, но не имеющий прямой связи с торжествующей здесь куплей-продажей.

Пожалуй, городской рынок в Почёме – одно из самых многолюдных торговых предприятий. Его история ведётся с незапамятных времён. Ещё в 1894 году губернский отчёт на высочайшее имя отмечал тут сравнительно много лиц, промышляющих всякою мелкою торговлею, потому что в Почёмской волости - главный рынок уезда. Да и другим уездам до него было не дотянуться. Есть немало исторических свидетельств в пользу этого вывода и с более ранних времён.

Ныне торговое дело словно пандемия расползлось по всей городской территории, не имея супротив себя никакого противоядия. Иные магазины и лавчонки, понатыканные по всему городу, выглядят в рабочие часы столь пустынными, что одинокие фигурки продавщиц в них и рядом с ними можно принять за манекены с сотовыми при ушах и тонкими сигаретками в лакированных пальчиках. Дома культуры и даже скромные танцзалы сгрызло новое время; не то что культуры – в смысле самодеятельной – практически не сыщешь, но и больших залов, за исключением религиозных и административных, поискать надо. Правда, власти придумали пару раз в году собирать народ на центральной площади под шлягеры заезжих заезженных див и красавцев; но такое случается редко и сопровождается на следующее утро усеянном на праздничном асфальте баночно-бутылочным выражением чувств и стремлений. А вот базар – явление частое, постоянное, ходят туда и стар, и мал. Встретишься со знакомыми лицами, поговоришь, узнаешь горячие новости из жизни окружающих, вспомнишь обещанное, забудешь ненужное, напомнишь о долге (ну, об этом лучше не стоит), посмеёшься над нелепым, погорюешь о бренном и т.д., и т.п. В общем, облегчишь душу – и разойдёшься в разные стороны кипучего хозяйства.

  Вот и мы нырнём в самую сутолоку, где яйца соседствуют с малосольными огурцами, а секонд-хенд кучкуется недалече от свежевыловленных карпов, щук и карасей.

  В тёплое и сухое время особенно разрастается, несмотря на законные запреты, купля-продажа на открытом воздухе; где-то уложены бетонные плиты для устойчивости, где-то просто мать сыра земля удерживает на себе мешки, столы, иные приспособления для удобства торговли. Тут уже встретишь немало продавцов – лиц мужского пола, которые не только предлагают арбузы и дыни, картошку и лук, но и фрукты и ягоды помельче, вплоть до нежнейшей малины и красных дробинок клюквы.

  Если за скобки вынести местную специфику, до этого у нас речь шла о традиционном съестном в различных видах, формах и вариантах. Но таковым товаром базар вовсе не ограничивается. Как же обойтись без спецодежды, без шапок, тапочек и крохотных топчёнок для ещё не умеющих ходить, без женского белья, распростёртого во всей своей неге и размашистости, без свитеров и обувки, семян цветов, цыплят и губной помады, средств борьбы с вредителями садов и огородов и чёрт знает ещё чего, и ещё, ещё, ещё…

Правда, лет двадцать тому назад вещевых и иных непродуктовых рядов было куда больше. Ситуация изменилась, прежде всего, благодаря изобилию, даже в провинциальной местности, сетевых монстров. Территориальное расположение последних иногда вызывает просто изумление: вот довольно большой по местным меркам маркет (конечно, не магазин) – а через дорогу тут же вырастает в мгновение ока другой, причём той же сети, даже, получается, не конкурент; и ведь торгуют оба, и народ бродит меж прилавков. А за углом, глядь, отпочковался от другой сети, и тоже вроде бы не бедствует, основался капитально, с утра до вечера светится огнями и разноцветными линиями и полками. Немаловажно при том напомнить, что по некоторым данным в торговле доля организаций с участием иностранного капитала составляет более 80 процентов. И куда бедному российскому предпринимателю податься?!

Несомненно, в такой ситуации базару прежнюю мощь и обширность никогда не вернуть: как на тележках и девятилетней давности иномарках обогнать сетевую логистику и поменять ухоженные торговые залы на всепогодную сырость, жару, прохудившееся небо и непременных попрошаек известной породы. Остаются здесь те, кто уже не рассчитывает встроиться в новый порядок, кто притерпелся, кто заведённые правила не в состоянии променять ни на что, кому прыгнуть за звездой уже не хочется, а жить-то надо, и каждый день. Да и просто – это их мирок, их сугубо частное предприятие, только бы новый начальник базара, как и обещал, не задирал арендную плату и дал бы им возможность существовать и завтра. И послезавтра, в особенности по субботам и воскресеньям.

  Наша проворная статистика тоже неуклонно подтверждает сужение, усыхание, маргинализацию подобных объектов торговли. Доля реализации на вещевых, смешанных, сельскохозяйственных и продовольственных рынках, вкупе с добавлением сюда всех и всяческих ярмарок, составляет ныне менее 9 процентов. Так называемая организованная торговля, ещё её определяют, как цивилизованную (но это - надо посмотреть) уверенно пережимает базар. Потому и целая треть нынешних торговых мест здесь пустует.

  Пара крупных павильонов, не считая, естественно, мясного, по торговым дням почти доверху наполняется продавцами и покупателями: молочный с вкраплением мёда и колбасно-овощной (а зимой ещё и фруктовый). И снова перед нами предстают картины, когда люди, знакомые не один год, даже не одно десятилетие, не просто продают и покупают, но ведут разговоры на всякие темы, пусть несколько секунд, но таких встреч немало, и секунды разрастаются в солидные минуты, замещающие так необходимое общение в наше характерное индивидуалистическими норками житьё-бытьё.

  Разнообразие, хоть и не первосортных, товаров, которое утешало душу одних и оскорбляло память недавнего у других, что наблюдалось в 90-е годы, схлынуло. Ассортимент устоялся и рассчитан, главным образом, на доход ниже среднего и ещё ниже. Сколько будет держаться этот уровень, зависит, сами понимаете, не от почёмского рынка и его скромных участников - продавцов, покупателей и «товарозрителей».

  Уже не один год ждёт вселения отстроенный внешне, но не доведённый, что называется, до ума большой торговый корпус. Бывший глава муниципального базара потерял чувство меры и ориентировку, неподъёмный кредит, выданный на это строительство, в конце концов, выпихнул босса из руководящего кресла; пришлось тому завести свой «мерин» и двинуться на повышение, а новый шеф, как и всегда происходит спервоначала, рьяно взялся за устранение неустранимого, развитие потухшего, оптимизацию застывшего. Зажурчали планы обустройства, привлечения, расширения, углубления. Главное, что новый начальник никогда торговлей не занимался, в этом его явное преимущество; он может мечтать; ему ещё не отбили вкус маркетинговые загогулины; и, вообще, если получится то, что он принародно провозгласил, можно считать, что «Двенадцать стульев», особенно нью-васюковская эпопея, есть лучший учебник торгового менеджера. К тому же, власти по-быстрому отдали эту муниципальную собственность региону, чтобы затем можно было уже по-тихому её приватизировать. «А что вы хотите, - пожимая плечами, заявляют городские головы, - если денег не хватает даже на проведение праздников – от встречи Нового года до юбилея Кривого переулка? А муниципальный рынок изначально, как предприятие, вещь убыточная, не правда ли?!». Вследствие такого финансового неблагополучия к торговцам «придорожными» арбузами недавно применён новый «налог»: хочешь торговать, плати взнос на возводимый уже не первый год памятник герою-освободителю (и за каждого наёмного работника накинь по сотенке). Однако местные головы уверены в будущем: «Смотрите, - говорят они, - в этом году в области доход от 100 млн. до 500 млн. рублей задекларировало 24 человека, а годом раньше таких декларантов было всего лишь трое. Если даже остановимся на достигнутом приросте (а мы крепнем и углубляемся), то за каких-нибудь 43 750 лет и три месяца у нас всё население региона превратится в «очень-очень уважаемых людей», и нам хватит налогов на всё, даже на то, что мы и не знаем на что».

  Уличные бизнесмены, которые рядятся в сто одёжек зимой и истекают потом в летнее пекло, надеются когда-нибудь всё же перебраться под высокую крышу новостройки. И тогда… И когда это «тогда» случится, базар в его первоначальном виде практически окончательно превратится просто в ещё один большой магазин, простите, маркет. От того рынка, который создавался не одним веком, останутся ночная торговля брендовыми почёмскими изделиями и сезонная продажа сельхозпродукции жителями городской и сельской огороднической местности, именуемой выращенными на земле излишками частных товаропроизводителей. А за прилавками окончательно воссядут могикане предпринимательского дела, потому что им с этого пути уже не сойти, и будут они тут зарабатывать себе и своим «наёмникам» весьма и весьма скромные пенсии, изредка вспоминая самый конец прошлого и начало нынешнего тысячелетия, когда всё кружило и лопалось, неудержимо мечталось и проваливалось в тартарары.

  Предпринимателям на базаре, как уже говорилось, живётся хорошо два дня в неделю. Много это или мало, достаточно для безбедного существования или очень хочется большего – вопросы риторические; во всяком случае, претендовать на депутатские корочки, которые, известно, стоят изрядно, никто из коренных обитателей базара пока не смог. Жизнь тех и других протекает не просто в разных «прослойках», но в разных «слоях», как в классно испечённом «Наполеоне», и «слои» отстоят столь далеко друг от друга, что за один укус и не отхватишь.

  Вот, к слову, недавняя по времени статистика. По региону насчитывается 10942 предприятия, которые по установленным законодательным нормативам относят к малому и среднему бизнесу, плюс 23352 индивидуальных предпринимателя. Принесли они за год в бюджет 1,7 миллиарда рублей; поскольку абсолютное большинство этих мелких буржуев строят свою деятельность на специальных упрощённых системах налогообложения (УСН, ПСН, ЕНВД, ЕСХН), а также на налоге на доходы физических лиц, можно считать, что такая категория бизнесменов «кормит» своими обязательными платежами почти исключительно местные бюджеты. Трудно сравнивать при этом малые, тем более средние, предприятия, с одной стороны, и индивидуалов, с другой, – у последних обязательные отчисления явно скромнее; очень условно примем, что в 2 раза. Тогда на одного индивидуального предпринимателя приходится налогов 37,5 тысяч рублей ежегодно (не считая платежей в государственные внебюджетные фонды – а это, напомним в частности, будущая пенсия не только самих бизнесменов, но и тех, кто работает у них по найму). Если возьмём упрощённую систему налогообложения с объектом налогообложения «доходы» (ещё одно округление) годовая выручка при этом получился 625 тысяч рублей, в месяц соответственно – 52 тысячи «деревянных». Положим высокую рентабельность (прибыльность) в 30%, тогда чистый месячный доход составит 15,5 тысяч рублей. Ух, деньжищи! А когда на полном серьёзе чиновник почёмской администрации заявляет, что средняя месячная заработная плата работников малого бизнеса составляет 9980 рублей (то есть существенно ниже средней пенсии!), остаётся только руками развести. Несмотря на высокую степень приближённости расчётов, безусловным является то, что, может быть, 10-20 из тысячи ИП сможет, что называется, выбиться в категорию «уважаемые люди», ещё на порядок меньше – в «очень уважаемые люди»; остальные, завершив очередной предпринимательский день, отойдя от суеты в тёплой ванне, устраиваются в любимое кресло, наливают чайку или чего покрепче и включают телевизор (компьютер), где как раз и изображают во всех ипостасях «очень-очень уважаемых людей», никогда не торговавших на базаре губной помадой и отчаянно хрюкающими поросятами.

  Предприниматели с базара, можно быть уверенным, никогда уже ни на миллиметр не проявят сколько-нибудь самостоятельной политической целеустремлённости, предпочитая неопределённости социально-экономического возбуждения конкретику продаж молний и шнурков разной длины, а также веников сорго.

И другой, тоже весьма важный аспект темы. Сами же торговцы искренне признаются, что производственная деятельность – практически любая - на порядок сложнее и затратнее с точки зрения материальных и моральных усилий, нежели их купля-продажа.

  Текучка базарного постоянства в определённые периоды взрывается особыми днями. Например, предпасхальные недели расцветают показной живописью искусственных цветов, венков, корзин. Их такое бесчисленное количество, что, наверное, космонавты, глядя сверху меж облаков, замечают почёмские неестественно яркие, ещё не полинявшие краски пестиков, травинок и лепестков.

  А вот иное отличительное своеобразие. Это когда местные власти, всё чаще и чаще от безысходности и упоения дозволенным, устраивают ярмарки и т.п., заставляя продавцов выбираться из-за привычных прилавков на площади, набережные и прочие удобные, по мнению руководящих структур, места торговли. Наибольший восторг от этих мероприятий получает сама власть, особенно когда на неё нисходит благожелательное одобрение от вышестоящей. С каждым новым мероприятием всё ярче разгорается инициатива почёмского начальника отдела, прямо ответственного за ярмарочные дела; она сама печёт пирожки и булочки, сама их фигурно раскладывает, сама раздаёт всем желающим в положенный час и, кажется, сама и поедает большую их долю, так что к завершению ярмарки её щёки и губы лоснятся от свежего, ещё тепловатого теста, и муж уносит её чуть ли не на руках в тихую квартирку для дальнейшего накопления духовно-нравственных сил.

  К середине воскресного дня бурная жизнедеятельность базара сходит на нет. Всё непроданное – а его много – перемещается вновь в сумки, багажники, тележки, коробки, холодильники. Что-то уже на последней стадии годности, к примеру, разбитые яйца или заметно подпорченные фрукты и овощи распродаются догадливым покупателям вполцены. Обветренные лица торговавших теряют улыбку, завешиваются будничной сетью морщин, скрупулёзно подсчитывается выручка, рабочая одежда сбрасывается в отдельный угол, предприниматели вновь превращаются в уставших, заботливых мам, в отцов, которые, наконец-то, раскинувшись на привычной лежанке, дотягиваются до телевизора…

  И чудится, что где-то недалеко от стен их домов накатывает с хриплым рокотом прибой, тот самый, который управляется невидимыми руками, неодолимыми силами, жестокими и непринципиальными, то есть принципы человеческого общежития не признающими; золотые капельки иногда скользнут в кармашек, и долго потом будет вспоминаться то чудное мгновенье; и отхлынет волна, свирепым холодом повеет от безоглядных просторов ледяного океана, который в просторечии зовётся рынок.
Завершим лирико-экономические картинки чистой воды политикой.

   Знаменитый рынок всяческого добра располагался в Москве вокруг Сухаревой башни; со времён Петра I и до конца 1920 года (когда большевики закрыли его) это был один из центров частной мелкой торговли и спекуляции в самом традиционном смысле слова. И вот что сказал В.И.Ленин об этой российской «достопримечательности»: «Сухаревка» закрыта. Но страшна не та «сухаревка» на Сухаревской площади, её закрыть нетрудно. Страшна «сухаревка», которая живёт в душе и действиях каждого мелкого хозяина. Эту «сухаревку» надо закрыть. Эта «сухаревка» есть основа капитализма. Пока она есть, капиталисты в России могут вернуться и могут стать более сильными, чем мы. Это надо ясно сознать. Это должно быть главным побудителем в нашей работе и условием, меркой наших действительных успехов».
  Аплодисменты!
Теги: #базар #рынок

Ваши комментарии

Добавить комментарий
Городские истории
28 Декабря 2018, 15:20 Аппарат
21 Декабря 2018, 10:40 XV. Люди из Почёма
17 Октября 2018, 11:56 Жалоба
19 Сентября 2018, 15:52 Как рождаются заводы
25 Апреля 2018, 11:52 Сорок процентов роста
24 Января 2018, 15:07 70 лет как один год
25 Декабря 2017, 13:59 70 лет как один год
2 Августа 2017, 14:16 XIV. Базар, или Рынок.
29 Мая 2017, 13:58 Пока нет Маркса