Блоги
НЕ ВПИСАЛСЯ ДЕД В СЦЕНАРИЙ
Очень даже хорошо, что многие, наконец, узнают, как советский военнопленный лётчик Михаил Девятаев и девять его товарищей смогли угнать немецкий самолёт, добыв себе свободу, а Родине – фашистскую военную тайну. И всё же после просмотра фильма я несколько расстроился, потому что не сбылось моё главное личное ожидание. А ждал я хотя бы намёка на причастность к тому легендарному побегу моего двоюродного деда Андрея Дмитриевича Рыбальченко. Ведь участие его по свидетельству самого Девятаева было чуть ли не решающим. Однако, не сложилось... Опять для него не сложилось.
Это вовсе не претензия к фильму, боже упаси. Не ради критики, но ясно сознавая, что трудно поддающийся воображению, феноменальный, хотя и абсолютно реальный, документально зафиксированный эпизод отечественной военной истории большинству сограждан теперь запомнится только таким и именно таким, как в кино, хочу повторить свою публикацию трёхгодичной давности. Справедливости ради.

СЕМЬЯ – ЭТО ТА ЕЩЁ ИСТОРИЯ С ПРОДОЛЖЕНИЕМ!
Тётя моей мамы Нины Борисовны Желтовой, а стало быть, моя двоюродная бабушка Надежда Митрофановна, урождённая Базилевская, во время войны жила в Сталинграде. Она была коммунисткой, рачительницей Советской власти и атеисткой убеждённой, даже воинствующей. Раз и навсегда разорвала все отношения со своей старшей сестрой Лидой, моей бабушкой, когда та вышла замуж за священника, моего дедушку, – он был в глазах Нади чудовищем, врагом идейным и прочая, и прочая, и прочая, и не человеком даже. Поэтому я до недавнего времени совсем мало знал и о самой Н.М., и о её муже Андрее Дмитриевиче Рыбальченко. Тот был политработником в действующей Красной Армии и пропал без вести. Надежда трудилась в редакции газеты, а после завершения Сталинградской битвы – в комиссии партийного контроля областного комитета. На службе её ценили, награждали разными медалями, выделили квартиру в престижном районе, уцелевшем от бомбежек.
И вдруг однажды она получила письмо от Андрея Дмитриевича! От мужа! Живого! Из далёкой-далёкой ссылки. Там он очутился, помаявшись прежде в Гулаге. Ситуация, как известно, типичная: попал в немецкий плен, хлебнул лиха; после освобождения надеялся, что теперь-то домой, но на границе – арест и снова лагерь, уже свой родной рабоче-крестьянско-интеллигентский.
Надежде предложили на выбор отказаться либо от супруга «врага-предателя», либо от работы в обкоме, от льгот и от квартиры. Ничуть не колеблясь, она выбрала второе и, дождавшись разрешения, немедленно с детьми, их было двое, отправилась к мужу в северные края...

А.Д. Рыбальченко. 1941 г.

Фигура Андрея Дмитриевича интриговала своей неясностью и даже таинственностью. Захотелось вникнуть. И вот какую фразу я прочитал в интернет-газете «Майкопские новости» от 09.04.2015: «...Среди тех, кому удалось выжить в аду, был и капитан Андрей Дмитриевич Рыбальченко... с удивительной судьбой, которая непостижимым образом переплелась с судьбой Героя Советского Союза Михаила Петровича Девятаева...».
Дальше – больше. Обнаружились факты, на первый, да и на любой следующий взгляд, фантастические, но вроде бы бесспорные. Андрей Дмитриевич работал в Сталинграде журналистом, затем стал военным. Начало Великой Отечественной встретил в звании политрука (капитана) 1-й воздушно-десантной бригады 1-го воздушно-десантного корпуса 5-й армии Юго-Западного фронта. В июле-августе 1941 года участвовал в обороне Киева, попал в немецкий плен, там вступил в ряды Русской освободительной армии (РОА) изменника генерала Власова, служил библиотекарем в армейском штабе в Берлине.
В 1942 году вместе с полковником Красной армии Николаем Степановичем Бушмановым (кадровым разведчиком) организовал и возглавил антифашистскую организацию «Берлинский комитет ВКП(б)». Их соратником был знаменитый татарский поэт Муса Джалиль.
Осенью 1943 года Рыбальченко и Бушманова арестовало гестапо, последовало заключение в тюрьму Моабит, а затем приговорённые к смертной казни оба были переправлены в концлагерь Заксенхаузен. Будучи особо ограниченными в возможностях (смертники), они ухитрились примкнуть к лагерному сопротивлению и продолжили делать своё опасное подпольное дело. Кроме прочего участвовали в подготовке дерзкого побега: помогли лётчику-асу Михаилу Петровичу Девятаеву под чужим именем с аэродромной командой попасть на засекреченный объект, где производилось и испытывалось гитлеровское «оружие возмездия» – ракеты ФАУ-2.
8 февраля 1945 года десять советских военнопленных захватили немецкий бомбардировщик «Хейнкель 111 Н-22» и улетели на нём с полигона Пенемюнде, располагавшемся на острове Узедом. Пилотировал самолёт Михаил Девятаев. Таким образом советское командование получило в своё распоряжение сверхважную немецкую ракетную тайну, что, конечно скостило Девятаеву неизбежное наказание за попадание во вражеский плен. Он на некоторое время оказался в подчинении у С.П. Королёва, и именно по представлению Сергея Павловича впоследствии получил звание Героя Советского Союза.
Андрею Рыбальченко и Николаю Бушманову повезло уцелеть в лагере, а вот на Родине их злоключения – допросы, проверки, отсидки – продолжились.
В итоге Андрей Дмитриевич был сослан в город Котлас Архангельской области. Туда же вместе с дочерью и сыном за ним отправилась жена Надежда Митрофановна, уволенная с должности секретаря Сталинградского обкома партии.
В 1954 году семья перебралась в Майкоп в небольшую квартиру на улице Ленина. Надежда Митрофановна устроилась корректором в газету «Адыгейская правда». Коллегам запомнилась её принципиальность и ещё... категорический запрет на разговоры о прошлом супруга.
В конце жизни Андрея Дмитриевича приглашали по соответствующим праздникам выступать перед земляками с рассказами о пережитом в фашистских застенках...
Мне кажется, даже современному гражданину очень трудно примирить друг с другом все эти ошеломляющие сведения да к тому же примерить их на одного человека. А тогда, особенно в военную пору, порядки в стране были крайне недоверчивые и суровые – людей сначала сажали (в случае с дедом – за плен, за Власова), потом, если повезёт, разбирались в обстоятельствах. Но дело Рыбальченко и после его реабилитации для окружающих не прояснилось до конца. И думается мне, уж не в том ли самом фашистском военном секрете главная причина?! Пишут же, что первая отечественная ракета Р-1 – практически копия ФАУ. Похоже, наши «компетентные органы» тогда в свою очередь вмиг, сгоряча и надолго покрыли государственной тайной абсолютно всё, что даже случайно оказалось рядом с темой. И всех! Если допустить такую версию, становится понятным, почему о подвиге Девятаева написали только в 1954-м и наградили, что примечательно, в 1957-м, в год запуска первого космического спутника земли. А Андрей Дмитриевич официально числился пропавшим без вести вплоть до 1953! года, наградить же его, насколько мне известно, и вовсе забыли. Не сложилось.

ИЗ КНИГИ МИХАИЛА ДЕВЯТАЕВА «ПОБЕГ ИЗ АДА»:
«...Я познакомился, а затем и подружился с двумя смертниками: полковником Николаем Степановичем Бушмановым и политруком Андреем Дмитриевичем Рыбальченко. Это были мужественные советские люди...

Я был крайне истощён, а одет хуже оборванца: лохмотья едва прикрывали тело, вместо рубашки и пиджака – дырявая, промасленная жилетка, на ногах – деревянные колодки... Бушманов и Рыбальченко достали у своих иностранных друзей по подполью и передали мне тёплую одежду...

Часто у меня было очень подавленное настроение...
– Миша, не падай духом! – ободряли они меня...

– А сумел бы улететь на немецком самолете?..
– А где я его захвачу? – безнадежно махнул я рукой.
– На аэродроме, конечно, – усмехнулся Бушманов. – Устроим, если надеешься на себя, – пояснил Рыбальченко. – Жаль, что нас из этой клетки никуда не выпускают, а то бы вместе попробовали...

Как это они могут направить меня на аэродром, будучи смертниками! Но когда они... начали вполне серьёзно давать советы, как поступить в том или другом случае при захвате самолёта, пришлось задуматься. Луч надежды озарил мою жизнь. Поклялся им, что, если такая возможность представится, не остановлюсь ни перед чем... захвачу самолёт и улечу на Родину... Только бы попасть на аэродром... Время тянулось медленно. Я начал было уже терять надежду, как вдруг однажды подходит ко мне А.Д. Рыбальченко...
– Готовься, Миша. Всё сделано. Скоро поедешь...
И действительно, на другой или третий день меня вызвали на этап...

Встреча, о которой я и думать не мог, произошла в октябре 1957 года.
Советский комитет ветеранов войны пригласил меня в Москву на встречу бывших узников концлагеря «Заксенхаузен»... Меня избрали в президиум. Я внимательно всматривался в лица сидевших в зале... Вдруг мой взгляд остановился на одном человеке, сидевшем во втором ряду с левой стороны, и сердце у меня заколотилось от волнения... Он тоже смотрел на меня... то и дело протирая платком глаза... «Неужели он?.. Возможно ли с того света ему явиться сюда?»... Да, это он – смертник, политрук Андрей Дмитриевич Рыбальченко!..
И вот мы уже стиснули друг друга в объятиях, целуемся, у обоих льются слезы... Радость переполняет наши сердца, не умещаясь в груди...
– Значит, жив! – повторял я.
– Улетел!.. А говорил: «Не сумею»... – произнёс он, и знакомая улыбка озарила его лицо...».


А.Д. Рыбальченко и М.П. Девятаев
Теги:

Ваши комментарии

Добавить комментарий
ЗАПИСКИ НЕОХОТНИКА
2 Марта 2024, 14:40 СЛОВО ИЗ ПЯТИ БУКВ
13 Февраля 2024, 16:25 А ДАВОС И НЫНЕ ТАМ
5 Февраля 2024, 17:26 УФ, ВЫНЫРНУЛ!
2 Января 2024, 13:52 НОВЫЙ ГОД НА ДАЧЕ
8 Декабря 2023, 12:08 ПОРА ПРО ЛЕТО
7 Декабря 2023, 18:25 МЫ ПОЕДЕМ, МЫ ПОМЧИМСЯ...
5 Ноября 2023, 18:57 ОСЕНЬ БЕЛАЯ 2023